Ветер в горах. Глава 20

Буран вернулся к полудню. Слопав кусок мяса, которым его встретила Таит, он довольно лёг у её ног.

— Он нашёл место, где они остановились, — заверила меня женщина.

Мы стояли у нашей повозки и решали, что делать дальше.

— Торгаш, — скомандовал я, — найди и сними на неделю погреб поглубже.

— Хан, — начал Лекарь и получил подзатыльник от Брамина.

— Сделаю, Хан, — кивнул Торгаш.

— Таит, для Бурана есть ещё одно дело. За нами наверняка следит парочка людей этого вежляка.

— Хорошее слово, — убеждённо сказал Лекарь и получил второй подзатыльник.

— Они должны быть где-то здесь. Буран смог бы их найти?

— Попробую ему объяснить, — задумалась Таит.

— Ветру я бы сказал, человек, которого встречали раньше.

Таит что-то зашептала на ухо псу. Тот встал, отряхнулся, нехорошо посмотрел на меня и выбежал за ворота постоялого двора.

— Хан, — начал Лекарь, покосился на Брамина и отошёл от него на два шага, — я понял, допрашивать их лучше будет в подвале, но зачем нам семь дней?

— Возможно, нам придётся их там оставить. За неделю хозяин подзабудет, как выглядел Торгаш, да и искать нас начнут, когда мы будем далеко.

— Побудешь с нами, и не такому научишься, — улыбнулся Брамин, — Я даже отучу тебя задавать вопросы не вовремя.

Буран вернулся раньше Торгаша, потёрся о Таит и негромко гавкнул. Она положила руку ему на холку и ласково погладила. Я даже спрашивать не стал, всё было ясно. Торгаш вернулся, когда светило сильно склонилось к закату.

— Нашёл, Хан, — торопливо заговорил он, — там погреб с задней стороны дома, в ней даже окон нет. Я снял и дворик перед входом. Забор там высокий и глухой, снаружи ничего не видно. Направо от этих ворот три переулка, затем два ещё направо. Зелёный забор по левой стороне. Улица тихая, тупиковая. Ворота я не запирал. Что делаем?

— Берёте всех лошадей, осла, повозку и едете туда. Как заедете во двор, затаитесь у входа. Мы с Таит и Бураном пойдём позже. Эта дорога ведёт в сторону от городских ворот, они пойдут за вами, а не поедут.

Лекарь промолчал. Не выдержал Егерь:

— Хан, давай я с тобой! — выкрикнул он и получил затрещину от Тощего.

Подождав, пока мой отряд выедет за ворота, я повернулся к Таит:

— Народу на улице много, все как раз идут за вечерней кружкой, попробуем пройти незаметно.

Буран уверенно провёл нас к коновязи на другой стороне улицы, покрутился вокруг двух лошадей, принюхался, чихнул, и уверено двинулся в сторону снятого Торгашём подвала. Пройдя три переулка, и свернув направо, мы увидели одного из тех, кто вчера обыскивал нашу повозку. Он шёл перед нами, шагах в двадцати, внимательно оглядываясь по сторонам и иногда оглядываясь. Таит, закутавшаяся в тёмный платок и я в запасной куртке Егеря его внимания не привлекли. Буран шёл прямо за нами, мастерски прячась за широкой юбкой хозяйки. Так мы и шли за ним почти до самых ворот в зелёном заборе, в которые пытался заглянуть второй человек Вежливого Господина. Я оглянулся. Уже начало темнеть и на улице никого не было.

— Давай, — шепнул я.

Таит резко взмахнула рукой и Буран в несколько прыжков настиг первого бандита. Он сбил его с ног одним ударом широкой груди, тут же укусил его за правую, а потом за левую руку. Клянусь, я слышал хруст разгрызаемой кости! Его жертва негромко вскрикнула и потеряла сознание. Я взглянул на второго. Его уже затаскивали в ворота Тощий с Лекарем. Мы с Таит подхватили покусанного и поволокли его по улице. Подбежавший Брамин схватил его за ноги и мы ввалились в маленький дворик.

— Сюда! — замахал руками Торгаш, открывая маленькую дверь в стене дома, — Лампу там я уже зажёг!

В подвале было тепло и сухо. Вдоль стен висели пустые полки. В потолке торчали крюки, похоже для копчёного мяса. Закинув верёвку на один из крюков, Брамин быстро подвесил на нём за руки того, кто сам сунулся в ворота. Вторым занялся Лекарь, перевязывая тряпицами из своей сумки страшные раны и останавливая кровь.

— Таит, Егерь, Тощий, идите к воротам, следите за улицей! — скомандовал я осматриваясь. Лампа светила ярко, но в её свете я ничего интересного не увидел. Подвал как подвал.

— Хан, — закончил работу Лекарь, — он всё ещё без сознания.

— Ну и пусть себе лежит, у нас есть с кем побеседовать, — я подошёл висящему наёмнику, — Сам будешь говорить?

— О чём соизволите спросить? — начал пленник и тут же получил крепкий удар по рёбрам от Брамина.

— Слушай, — сказал он, — давай по простому. Я же вижу, ты нормальный боец, такого бы и сам в отряд взял. Сам я в пограничной страже за допросы отвечал, рассказать, что я буду делать, если молчать станешь?

— Потом же меня всё равно не отпустишь?

— Могу оставить в этом подвале. Мы его ненадолго сняли. Но если хозяин стражу кликнет, сам будешь разбираться. Нам бы только до Вежливого Господина добраться.

Пленный помолчал, глубоко вздохнул и сдался.

— Спрашивай.

— За кем вы гнались?

— А это … — начал Лекарь, но Торгаш взял его за шиворот и пинком вышиб из подвала.

— Наш предводитель за вопрос бы точно убил, — качнулся на верёвке пленный, — может и правда тут оставите. Четыре дня назад мы взяли контракт на поимку молодой волшебницы от одного старого мага. Его ученица от него сбежала. Замок у него в горах к востоку от тракта. Как-то она его защиту то ли обошла, то ли сломала, но при этом волшебство своё выжала досуха. Маг говорил, что дней тридцать ей даже свечку силой волшебной не зажечь. Ещё она деньги с собой прихватила. Ну это как водится. Там городишко по дороге есть, караваны в нём ночуют. Девка в нём охрану себе наняла. Заплатила хорошо, но клятву верности взяла. Это уже их предводитель перед смертью сказал. Все они там полегли, пятерых наших убили. Мы тоже в том городишке передышку себе дали, вот маг нас и нанял.

— С волшебницей что сделали?

— Ничего, маг сказал, что если чего, то он сам нас найдёт. Связали и в брошенном доме в подвал кинули. Вежливый Господин сказал, что как вас вежливости научит, так поедем к магу за наградой.

— Пятеро убиты в стычке, двое в плену, тринадцать бойцов осталось?

— Выходит так, господин. Может возьмёте меня с собой, девку магу отдадим, деньги большие получим… Ай!

— Не болтай, — потирая кулак прорычал Брамин, — рёбра береги!

— За воротами кто-то караулит нас? — продолжил спрашивать я.

— Может и так, мне о том неведомо. Так возьмёте, а?

— Связывай их, Брамин, — приказал я, — и рты заткни. Пусть хозяина подвала ждут.

Когда я вышел во двор, уже стемнело. Дождавшись Брамина с лампой и собрав всех своих, я начал говорить.

— Закрываем ворота, укладываемся спать. Завтра выходим затемно. Всё берём с собой, возвращаться не будем. Первым за городские ворота пустим Бурана. Пусть найдёт и убьёт того, кто нас там ждёт. Как вернётся, поведёт нас к их стоянке. Двенадцать воинов останется. Справимся. Всё равно деваться некогда, оставлять за спиной эту злопамятную тварь мне не хочется. Да и волшебницы на тропе не валяются, побеседовать с ней хочу. Меня разбудить на последнюю стражу, остальные делите как хотите. Тощий!

— Всё готово, Хан, вот у стены твоё ложе.

— Ты, Тощий, дороже хорошего коня стоишь, — я буквально свалился на шкуру и тут же заснул.

Разбудил меня Брамин.

— Вставай, Хан, скоро всех пора будет поднимать.

— Почему поздно разбудил?

— Не спалось. Всё представлял, как это неделю в тёмном подвале без еды и воды? Не сердись, Хан. Я наведался в подвал и сделал как лучше.

— Подумай теперь о том, что хозяин подвала мог и раньше прийти. Я им шанс давал. Не виноваты они перед нами. Были. Хотя, так как ты решил, тоже правильно. Иди, Брамин, буди Таит. Тощий, не делай вид что спишь!

— Уже встаю, Хан!

— Буди всех, а о разговоре молчи!

— О каком разговоре?

За такого и двух коней мало.

Проверять Бурана я не стал. Мы стояли у самых ворот, когда он прибежал после недолгого отсутствия. Таит тут же бросилась оттирать ему морду от крови. Псу мокрая тряпка не нравилась, но он терпел.

— Таит, едешь первая, мы за тобой. Да хранит нас Небесная Кобылица!

Пёс легко бежал рядом с осликом. Надеюсь, засаду, если она конечно окажется на нашем пути, он учует. Повозку бы ещё в городке оставить, да кто за ней приглядывать будет, нас и так мало. Когда Буран стал беспокоится, мы загнали повозку в лес, привязали к деревьям лошадей, кроме Ветра, конечно. Его я оставил на страже. Заброшенный дом стоял на поляне, заросшей кустами диких ягод. Только перед домом ничего не росло. Аккуратно глядя из-за дерева, я насчитал снаружи семь человек. Пятеро могли быть в доме. Двое обихаживали лошадей, один готовил на костре, помешивая ложкой в котелке, трое просто грелись в лучах светила. Седьмой сидел на крыше с арбалетом. Лошадей же было шестнадцать.

— Лошадей много, — шепнул Брамин.

— Две точно охранников волшебницы, я их сразу приметил, редкой породы кони.

Из дома вышли ещё двое. Они небрежно тащили тело того человека, что позавчера рассказывал нам о южных герцогствах.

— Что, так и не научился вежливости? — крикнул часовой с крыши.

— К утру путаться стал! — ответил один из двоих, — Всё равно долго продержался, говорил, какому-то герцогу служил! — и они поволокли тело в лес. Жаль, что не в нашу сторону.

Я посмотрел на повара, снимающего пробу с завтрака и отполз вглубь леса.

— Сейчас они есть начнут, думаю выйдут все. Тощий, на тебе часовой с крыши. Егерь, твоя цель — Вежливый господин. Потом стреляете, в кого удобно. Таит, сидишь в лесу. Они без доспехов и шлемов, должны справится. Держимся вместе.

— Господин, — донеслось от дома, — не соблаговолите ли вы отведать нашей немудрёной снеди?

— Тощий, Егерь, вперёд!

Я вернулся к своему дереву и осторожно выглянул. Пришли двое из леса, из дверного проёма вышел наш враг. Где же ещё двое? Волшебницу караулят, боятся к ней сила вернётся? Ждать их уже нельзя, часовой смотрит в нашу сторону! Встаёт! Болт Тощего пробил живот часового и он скорчившись упал с крыши. Болт Егеря ударил Вежливого Господина в левое плечо, пробив насквозь.

— Выходим! — крикнул я и мы вышли на открытое место. До дома было шагов сорок. Пока мы быстрым шагом, запинаясь о кусты, дошли до чистой площадки перед домом, наши противники уже опомнились. Мы с Брамином стояли по краям, Лекарь и Торгаш в центре. Врагов оставалось вдвое больше, но они не попытались окружить нас, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, сколько ещё воинов притаилось вокруг. Мы тоже не торопились нападать, ожидая, пока не перезарядятся арбалетчики. Вежливого Господина оттащили к стене дома, вставать он не пытался. Зато начал командовать:

— Это те, кто нам нужен, — обламывая болт у себя в плече, крикнул он, — Убейте их и едем за наградой, достойнейшие воины! — он попробовал вытащить болт, взвыл от боли и сполз по стене.

Дальше какое-то время я видел только двух своих противников. С первым я пошёл на обмен ударами. Он ударил в грудь, я в лицо. Изделие гномов выдержало. Моя же сабля рассекла глаз и щёку. Парировав обратным движением меч второго противника, я сделал шаг назад. Вставший за моим плечом Тощий тут же разрядил арбалет в третьего, пытавшегося обойти меня слева. Лекарь пятился, с трудом отражая удары, Брамин уже убил своего противника и схватился с новым, Торгаш упал на колено и Егерь в упор выстрелил в того, кто стоял перед ним. Наёмники попятились. Тот, что было сцепился с Лекарем, даже отбежал. Их, стоящих на ногах, оставалось четверо. Торгаш продолжал стоять на одном колене, не торопясь вставать. Попробовал подняться тот, которого я оставил без глаза, но появившийся Буран вцепился ему в ногу.

— Ненавижу арбалеты, — светски сообщил мне стоящий у стены высокий воин, легко поигрывая тяжёлым мечом.

— Ты ещё нас любезнейшими назови, — посоветовал ему Лекарь.

— Смерды вы, — просто ответил длинный и прыгнул на нас. Сразу два болта остановили его прыжок. Ну сколько можно говорить! Я опять схватился со своим противником. Он старался меня убить раньше, чем арбалет будет взведён вновь и делал ошибки. Будь он в броне, мы бы бились на равных. Пока же моя броня парировала пропущенный мною удар, а сам он получил два глубоких пореза.

— Сам справлюсь! — крикнул я Тощему, почувствовав его присутствие за плечом, — Лекаря прикрой!

Страх в глазах противника. Увидев его однажды, уже не забываешь и не путаешь. Тоска обречённого. Настоящий боец бьётся до последнего, веря, что удача его не оставит. Только тогда не слабеют руки, не заплетаются ноги, не начинает тяжелеть оружие. Он испугался, ушёл в защиту, пропустил ещё один удар и отбросив меч упал на колени.

— Не на турнире, — выдохнул я, опуская клинок на подставленную шею, — вежливость хороша в меру.

Брамин одолел своего противника и добивал часового, Тощий заряжал арбалет, Егерь, опустив свой, помогал лечь Торгашу. Лекарь склонился над ними, доставая тряпицы.

— Мазь Шамана уже заканчивается, — удивлённо сказал он, — я то думал её надолго хватит.

— На тебя же и извели, — отозвался Егерь.

— Да на собаку больше пошло!

— Так Буран же полезный! — не сдавался Егерь.

— Тощий, добей всех, кроме вежляка, Брамин, в доме должно быть ещё двое! Егерь, вернусь, накажу!

Прикрывая друг друга, мы с Брамином вошли в дом. Сразу за порогом лежали двое раненых. Хорошая охрана была у волшебницы!

— Я сам, — вздохнул Брамин, убирая меч в ножны и доставая кинжал.

Я обвёл взглядом прихожую. Пусто. Прошёлся по комнатам. Никого. Я поискал глазами люк в подвал. Он нашёлся в углу кухни. Откинув крышку, я увидел на полу связанную девушку. Аккуратно спустившись по скрипящим ступеням, я первым делом постарался её успокоить. Кто её знает, вдруг сила к ней вернулась.

— Мы свели счёты С Вежливым Господином. Ты нам не нужна. Иди куда хочешь.

Затем я вытащил кляп. Волшебница глубоко задышала, но говорить не стала. Достав засапожный нож, я перерезал путы, зверски стянувшие локти девушки и посадил её, прислонив к стене.

— Там лошади наёмников, — продолжил я, — возьмёшь парочку, припасы их бери, не пропадёшь! Если у них были деньги, немного дам и тебе.

Разрезав верёвки на ногах и убрав нож, я впервые внимательно на неё посмотрел.

— Я волшебница, — с угрозой сказала девушка.

— Так я с тобой и не ссорюсь, — пожал я плечами, — держись, сейчас кровь побежит по жилам, будет больно.

Терпела она молча. Я растирал ей руки и ноги, стараясь помочь.

Наконец она прошептала:

— Благодарю.

Я кивнул, протягивая руку. Она ухватилась за неё и попробовала встать. Не получилось. Тогда я подхватил её на руки и поднял по ступенькам наверх. Судя по тому, как она задышала, затхлый воздух заброшенного дома показался ей прекрасным. Таит, осматривавшая дом, подхватила девушку и поддерживая её за плечи повела наружу.

— К колодцу никому не подходить! — грозно сказала Таит и крутившийся рядом Буран на всякий случай зарычал.

Я махнул рукой и вышел за ними.

— Хан, — Брамин вдохнул, — Торгаш ранен, Лекарь с ним. Раненые добиты. Егерь на крыше, Тощий осматривает лошадей.

— Лекарь, — позвал я, — как он?

— Можешь и меня спросить, — простонал Торгаш, — жить буду.

— Будет, — подтвердил Лекарь, — но надо бы дня два его с места не трогать.

— Поклажу наёмников стоит потрясти, — Торгаш даже привстал, — у них там…

— Тебе лучше пока не вставать, - придержал его Лекарь.

— Звон монет для нашего казначея лучшее лекарство, - хмыкнул Брамин.

Мы засмеялись. После боя люди часто смеются. Над чем угодно, просто радуясь, что остались живы.

— Вот и заботься о них, — ухмыльнулся Торгаш, — только ржать и могут!

— Всё, — я провёл рукой по лицу, — Лекарь, в седле Торгаш до того места, где мы повозку оставили, доберётся?

— Должен.

— Седлайте лошадей. Поклажу и всё что найдёте берём с собой. На пару дней встанем лагерем. Егерь, сидишь на крыше!

Брамин и Лекарь подняли на плаще Торгаша и понесли его к коновязи. Мне оставалось два дела. Поговорить с Вежливым Господином и решить, что делать с волшебницей, которую судя по визгам, Таит отмывала у колодца с другой стороны дома. Неожиданная мысль заставила меня криво улыбнуться. Я отошёл от дома и посмотрел на крышу. Егерь, прячась за печной трубой и отложив арбалет, неотрывно смотрел на ту самую сторону дома.

— Егерь!

Не услышал. Схватив ком земли, я с удовольствием запустил его в караульного. Вздрогнув от удара, он резко повернулся, понял что его застали прямо на месте преступления и побагровел.

— Сюда, быстро.

Он скатился с крыши, пламенея лицом, ушами, шеей.

— Три вины. Первая, — ты перестал нас охранять, считай ушёл с поста, и нас всех могли убить. Вторая, — я хочу взять волшебницу в наш отряд, ты мог помешать. Третья, — ты говорил с Лекарем, укоряя его за мазь, заставив его почувствовать себя чужим. Вины твои тяжёлые, взрослого бы убил не раздумывая. Ты же никчёмный мальчишка. В лагере дам тебе двух лошадей, припасы, деньги и убирайся. Сейчас иди и помоги остальным собраться.

Отвернувшись, я подошёл к Вежливому Господину. Он сидел, обессиленно прислонившись к стене дома, залитый кровью. Я заглянул в его глаза. Безумие не ушло из них, но как-то померкло. Они были просто чёрными, зрачок сливался с радужкой.

— Я смотрю, тебе лучше?

Он кивнул.

— Не настолько, что бы убить тебя, но, по крайней мере, могу говорить без всех этих цветастых фраз.

— Ты больше не одержимый.

— У меня был отец, который порол за каждую оговорку. Наше семейство обеднело, а он всё ждал, когда нас пригласят ко двору. В шестнадцать лет я убил его, но он через год вернулся голосом в моей голове. Двадцать проклятых лет он говорил мне, что делать, повторяя правила этикета. Наконец-то я избавляюсь от него. Возьми мой пояс. Там деньги, но это мелочь. В кармашке на пуговице пергамент. Это план моего старого дома. Он заброшен, все верят, что он проклят. Я сам распустил эти слухи. Мой дом находится…

Он продолжал говорить всё тише и тише.

— Возьми себе, мне это уже не понадобится.

Прерывистый шёпот оборвался, он закрыл глаза и умер.