Ветер в горах. Глава 13

На следующий день наш отряд разделился. Шаман оседлал Зверя и повёл Торгаша и десяток Брамина в одному ему ведомую сторону. С собой они взяли мою повозку, нагрузив её трофеями. Мы же двинулись в направлении Большого Камня. Торопиться было некуда, ехали мы неспешно. Рядом с повозкой жреца, держась за её край, шёл Толстый в грязном халате. Шаман вчера объяснил нам с Лекарем, что ему надо сбросить вес. Настойки само собой, но без физических усилий они помогут мало. По дороге я беседовал с Одноглазым и Лекарем. Обычный дорожный трёп, помогающий скоротать дорогу. После полудня, следуя наставлениям Шамана, мы обнаружили заросшую травой и кустарником балку. Места в ней хватило для всех, родник напоил нас вкусной водой, высокие кусты обеспечили нас тенью. Отличное место для отдыха! Я немного погонял Тощего обучая его бою с кинжалом. Одноглазый занялся Криворуким. Судя по его крикам, обучался тот медленно. Выбив в очередной раз кинжал из рук Тощего, я поинтересовался:

— Ты когда-нибудь арбалет в руках держал?

— У отца был, — нехотя ответил мой слуга, — он охотился иногда.

— На господскую дичь?

— Другой же в лесах нет!

— И чем дело закончилось?

— Повесили его, — угрюмо пробурчал Тощий, — Мог бы плетьми и штрафом отделаться, когда его в лесу егеря схватили, так он двоих рогатиной угостил.

— Егерю только это не рассказывай, — приказал я, — у него отца браконьеры убили.

— Не буду, — вздохнул Тощий, — Да только вся вражда в лесу остаётся. Мать моя потом за одного из раненых отцом егерей замуж то и вышла.

— Но ты же из дома сбежал?

— Не сразу. Как у них ребёнок родился, устроился слугой к купцу. Кабы не заболел, при нём сейчас бы и служил.

Услышав рычание за спиной, я обернулся. Покрасневший от злости Одноглазый за шиворот подтащил ко мне Криворукого.

— Хан, не выйдет ничего! Он как прицелится, так руки дрожать начинают! С упора стреляет, всем телом трясётся! Без толку всё это!

— Тощий, возьми арбалет и болты. Видишь кривое дерево в пятидесяти шагах?

— До него шестьдесят шагов, — быстро заряжая арбалет возразил мне Тощий, — не промахнусь.

Практически не целясь, он попал в дерево с первого раза.

— Арбалет теперь твой, кроме жалования будешь получать долю из добычи. Теперь с тобой, — я недовольно посмотрел на Криворукого, — Уйдёшь от нас в селении Большой Камень. Толку от тебя нет.

— Нет, так нет, — спокойно ответил он, — я возчиком нанимался, об оружии речи не было! Вам бы только людей резать! Мой бог это запрещает!

— Слышал о таких, но вижу в первый раз! — удивился Одноглазый, — Хан, как ты вообще его взял?

— Да я о таких даже не слышал! — в сердцах сказал я, — А ты постарайся не попадаться мне на глаза до самого селения! Тощий, пойдём, покажу тебе пару знаков, чтобы знал в кого надо попасть!

Занимался я с ним до возвращения второго десятка. Толковый парень, прикроет мне спину, если что. Торгаш был доволен. Пятнадцать вырученных золотых монет разделили сразу. Заночевали мы там, где остановились, искать другое место не было смысла. Встали очень рано и к вечеру добрались до нашей цели. Ахнур, хоть и стал слепым, памяти не утратил и утром следующего дня привёл нас к пещере в овраге с первого раза. Нас — это меня с Шаманом, Торгаша, Егеря и Тощего. Остальных я отправил смотреть на Камень. Торгаш, внимательно осмотрев добычу, посмотрел на Шамана. Тот отрицательно покачал головой.

— Тогда делим так: все деньги что есть, получает Ахнур.

— Странно! — поразился Ахнур, — Я был уверен, что денег тут вообще нет!

— Я нашёл кошелёк на дне кувшина, — пояснил Торгаш, — Там тридцать восемь золотых монет. Оружие и доспехи продадим в селении, видел я там пару богатых караванов. Деньги поделим поровну. Разве что этот шлем подойдёт Хану! — Торгаш протянул мне простой островерхий шлем, похожий на тот, что я носил всё это время. Вот только у него была опускающаяся на пол лица полумаска и кольчуга сзади прикрывала шею. А взяв его в руки, я по весу определил работу гномов. Да из-за одного такого шлема стоило пройти весь этот путь! По ухмылке Шамана, было понятно, что он всё увидел.

— Пусть это будет моим подарком Хану, — сказал Ахнур, — Не высчитывай его стоимость из вашей доли!

— Тут ещё посуда и украшения. Их тоже продадим, — уверенно закончил Торгаш.

— Да будет так, — подтвердил Ахнур.

— Ещё есть камни.

— Забирайте их себе! — замахал руками слепой, — Здесь их продать некому, а слухи пойдут. Мне же теперь и от одного вора не отбиться.

Быстро загрузив нашу повозку его добычей, мы отправились обратно. Караванщики взяли всё с большой охотой, хоть и за полцены. Племянница Ахнура оказалась молодой некрасивой женщиной, живущей в приличном доме с большим двором. Дяде она обрадовалась, сказала, что обязана ему всем. Получив деньги, она простодушно сказала. что у неё ещё не кончились те, что получила от Ахнура при последней встрече. Обрадовались своему дедушке и внуки, тут же потребовавшие рассказов о приключениях. Похоже, в этом доме он не будет лишним.

В лагерь мы с Торгашём возвращались в глубокой задумчивости.

— Даже не знаю что сказать, — вздохнул мой брат.

— Я бы сказал, что ему повезло, — ответил я, — Да, он калека, но рядом с ним родные люди и он будет сыт до конца жизни. Кто из выбравших его путь мог бы этим похвастаться на закате дней? Хватит об этом. Что у нас с деньгами и добычей?

Встряхнувшись, Торгаш негромко засмеялся.

— Твой шлем. Сто двадцать золотых монет. Камни. Шлем и камни — подарок. Деньги делим. Камни прячем. Их там много больше чем на тысячу монет. Есть даже маленькая слеза севера. Ума не приложу, где он её взял.

Я остановил Ветра. Встал и Торгаш, понимая, что я хочу сказать.

— Хан, — быстро заговорил он, — это был твой договор, ты вообще мог ничего никому не давать. Каждый десяток получит по сорок золотых монет. Мы ещё даже до сатрапий не доехали, а они уже получат!

— Ладно, — не очень уверенно ответил я, — Деньги отдашь, когда мы выйдем из селения. Возчика бы ещё найти!

— Брамин сказал, что поищет. Выходим сегодня? Скоро вечер.

— Надо уходить быстрее.

Отряд нас уже ждал. Мы покидали селение в спешке, мне что-то не давало покоя. Поднявшись на очередной холм, я заметил большой конный отряд, приближавшийся к Камню.

— Почувствовал? — спросил Шаман, останавливая Зверя рядом со мной.

— Опасность была, грудь сдавливало, дыхание сбивалось, — ответил я.

— Ушли в последний момент, я уже даже тебе подсказать хотел. Но предводитель должен чуять беду, а это так просто не случается. Сегодня надо идти, пока совсем темно не станет. Завтра же весь день поспешать будем, до самого вечера. Мимо дороги пойдём, через степь.

Остановились на ночёвку мы уже почти в полной темноте. Удалось пройти достаточно далеко. Быстро поев и выставив охрану все легли спать. За ночь я вставал трижды, но всё было тихо. Поднялись затемно, плотно поели и двинулись в сторону от дороги, следуя за кибиткой Шамана. Я ждал, когда пройдёт весь отряд, поэтому видел своими глазами как сработала магия Шамана. Всадники и повозки шли не оставляя следов, зато на пыльной дороге из ниоткуда появлялись следы от колёс и копыт. Какое полезное волшебство! Пустив Ветра вскачь я оглянулся и увидел вихрь пыли, взметнувшийся с того места, где я съехал с дороги.

Первую остановку мы сделали в полдень. Шаман сполз со Зверя и со стонами перебрался в свою кибитку. Воины тоже выглядели усталыми, но призыв Торгаша собраться на делёж трофеев моментально их взбодрил. Торгаш отдал по сорок золотых каждому десятку и сказал, что то, как они будут делить деньги промеж собой, его не касается. Брамин сразу заявил, что в его десятке все получат поровну, поскольку ни награждать, ни обделять некого, все стараются, а трусов среди степняков отродясь не водилось. Мальчишки надулись от гордости и стали славить своего десятника. Одноглазый поделил золото по другому, дав каждому по три монеты и добавив, что если кто кому должен, то расплатится сам. Из оставшихся денег две монеты получил хозяин повозки, а третью — Кабан, за удачный выстрел. Остальные он назвал казной десятка. Я тоже выдал по одной монете Тощему и Егерю. Все уже собрались расходиться, но тут Торгаш сказал, что он собирается наградить Толстого, и под хохот всего отряда подарил ему новый халат.

— Вот зачем я полдня стирал следы, если нас можно найти по вашему ржанью! — раздался крик Шамана из его повозки и мы притихли. Толстый кланяясь поблагодарил всех и обещал следить за ним как за любимой лошадью.

Когда все стали расходиться, я окликнул Брамина.

— Как новый возчик?

— Это молодой воин с побитой ногой. На коне скакать не может, но ковыляет бойко и пришёл со своим луком. Я еле этот лук согнул. Мы его Луком и прозвали, всё лучше чем Хромоногий.

Отдохнув мы двинулись дальше. Шаман больше не прятал следы. Он ехал впереди отряда на своём Звере и, казалось, спал. За два дня мы пересекли степь, не встретив ни единого человека. На третий впереди показались горы.

— К вечеру дойдём, завтра начнём подниматься, — сказал мне Шаман на дневном привале, — Надо будет дров с собой прихватить, там не будет. Одну ночь, хочешь не хочешь, придётся провести в снегу, а две на ветру.

— Выдержим, — ответил я, — тёплая одежда есть, шкуры есть, дерево для костра начнём собирать прямо сейчас, что бы потом не искать.

В ночь перед подъёмом в горы я ушёл в степь и зажёг костёр. К огню пришли Торгаш с Брамином, Шаман и Одноглазый с Кузнецом. Положив по небольшой ветке в поднявшееся пламя, они расположились вокруг костра.

— Говори, Хан! — торжественно попросил меня Шаман.

— Настало время вам узнать что я замыслил. Мне стало известно, что люди долины много лет подряд грабили тех, кто ходил в набеги на сатрапии. Зачем нам идти далеко, когда сокровища рядом. Заодно отомстим за тех, кто не вернулся домой, — я замолчал и посмотрел на своих людей. Слушали меня крайне внимательно.

— Мы пройдём перевал и долину, а там устроим тайный лагерь. Из него будем совершать набеги. Уйдём, когда решим, что нам хватит денег и мести.

— Уйти будет не легко, — протянул Шаман, — но я справлюсь.

— Два старших брата моей матери не вернулись из похода через перевал, — с угрозой сказал Кузнец, — я с тобой, Хан!

— А с этой стороны гор лагерь поставить нельзя? — спросил Одноглазый.

— Нам два дня подниматься и один спускаться, — ответил я.

— По мне, так это лучше, чем идти в неведомые сатрапии, — улыбнулся Торгаш.

— Веди нас, Хан! — поднялся Брамин, — Я с тобой.

Поднялись все, даже Шаман. Последним, по традиции, встал я.

— Да вернёмся мы все! — произнёс я ритуальную фразу.

— Да вернёмся мы все! — повторили её все.

Первый день прошёл достаточно легко. Широкая, хотя и заброшенная, дорога уверенно тянулась вверх, пустые повозки катились легко, кони словно не замечали подъёма. Второй день дался нам много тяжелее. Похолодало, дорога сузилась, время от времени приходилось спешиваться и толкать повозки всем отрядом. Ночевали мы на старой стоянке. По словам Шамана, когда-то торговые караваны каждый день шли через перевал. Поэтому здесь была построена стена из камней, дававшая укрытие от ветра, подготовлены места для очагов, а один поток горного ручья направлен в скальную нишу в трёх десятках шагов от стоянки. К моему удивлению, Шаман переоделся в тот самый халат, из-за которого так попало Толстому. Заметив общий интерес, Шаман удостоил нас пояснения:

— Это волшебный халат. Зимой в нём тепло, летом прохладно. Его не пробьёт стрела, в нём даже думается легче. Я так долго зачаровывал его, а этот мошенник его стащил!

— Да если бы я знал, что он волшебный! — расстроился Толстый, — Разве я бы носил его на своих плечах! Продал бы его сразу и все дела!

Место рядом с Шаманом тут же опустело. Пряча улыбки все быстро разошлись.

— Я тебя сейчас на всю ночь отправлю степные травы собирать! — привычно завопил Шаман.

— Так их тут нет, мы же в горах! — заулыбался Толстый, — Ты что, учитель, проспал весь подъём? Так ты меня спрашивай, я всегда знаю, где мы! Мой дед тоже от старости из ума выжил, всё приставал ко всем с вопросом “Где это я?”, так что мне не привыкать!

В руках Шамана стал разгораться огненный шар.

— Толстый, беги, дурак! — не выдержал Лекарь.

Ученик шамана рванул как скаковая лошадь. Шар с грохотом и разбрызгивая искры ударился о стену. Та зашаталась и задымила. Толстый, истошно завизжав, перепрыгнул через каменный барьер чуть ли не в самом высоком месте. Замерев на месте весь мой отряд уставился на стенку. Почувствовав, что у меня открыт рот, я аккуратно его закрыл.

— Шаман, — кротко попросил я, — а может хватит на сегодня?

— Да я хотел камни нагреть, что бы тепло было, но выплеснул слишком много огня, так что грейтесь теперь как хотите! — выдохнул Шаман и ушёл к своей повозке.

Я посмотрел на раскалённые до красна камни стены в том месте, где в них ударил шар огня, ощутил жар в двадцати шагах от них и крикнул Тощему:

— Ставь шатёр поближе к стене!

Выспался я прекрасно.

Спуск в долину был пологим и почти прямым. Снег сменился голыми камнями, потом появились трава и кустарник, потеплело. Ближе к вечеру дорога пошла между двумя скалами. В самом узком месте вход в долину преграждала стена с открытыми воротами. Вооруженные люди, стоявшие на стене с удивлением смотрели на мой отряд. Я выехал вперёд и прокричал ритуальную фразу:

— Отряд Хана просит народ долины пропустить его через свои земли!

— Народ долины с радостью пропустит отряд Хана на земли сатрапий! — чуть помедлив ответил мне должно быть старший на заставе воин.

Я спешился и подошёл к нему.

— Золотой за повозку, серебряный кругляш за человека и столько же за лошадь! — заявил он, — Если денег нет — отдадите на обратном пути!

— Денег нет, — развёл я руками, — За ними и идём!

— Тогда удачи вам, а то нам не видать денег, — рассмеялся старший и мы въехали в долину.

Искать хорошее место для ночлега было уже поздно, так что мы остановились увидев первую же поляну.

— Хан, — ко мне подошёл очень серьёзный Брамин, — ставим двойную стражу?

— У нас нечего брать. Нападать они не будут. Не стоит им показывать, что мы боимся.

Брамин вздохнул, но возражать не стал. Ночь, как я и предсказывал, прошла спокойно.