Ветер в горах. Глава 7

Обычный мальчишка.

— Я бы всё равно это сделал! — выкрикнул он.

— Ты не мой воин, делай что хочешь, — равнодушно ответил я и начал отдавать приказы, — Купец, собирай свои вещи. Жрец, приберись во дворе и помоги купцу. Я схожу за Ветром.

Ветер стоял, где я его и оставил. Прихватив сумки, я повёл его к двору возчика. Заглянув в калитку, я увидел как жрец тащит последнее тело в сарай, купец натягивает тент на повозку, а мальчишка запрягает лошадей.

— Никого не пускать! — приказал я Ветру и вошёл во двор.

Жрец уже начал помогать купцу, мальчишка продолжил шустро доделывать свою работу. Закончив с тентом, купец ушёл в дом, жрец в сарай, а мальчишка подошёл ко мне.

— Хан, — дрогнувшим голосом обратился он ко мне, — позвольте мне пойти с вами. Клянусь, я не подведу, а твоё слово станет для меня законом.

Оставлять его здесь в любом случае нельзя. Мальчишка крепкий, деда потерял, убил своего первого врага, держится из последних сил, но глаз не прячет. Да и младший воин в отряде всегда пригодится.

— Пока побудешь возчиком. Возьми из дома то, что считаешь нужным, но что не станет обузой в дороге. Жрец тебе поможет. Деньги, если есть, отдашь купцу, он наш казначей.

Подошедший жрец приобнял парня за плечи и повёл в дом.

— Перво-наперво деньги надо брать, — начал поучать он мальчишку, — потом оружие, затем еду. Ну и из одежды понятно чего-нибудь. А остальное воину без надобности.

В этот момент из дома вышел купец с мешком за спиной. Увидев кивок жреца, широко улыбнулся и подошёл ко мне.

— Благодарю, Хан! Кроме деда у него никого не было. Займём его делом, вот он и не будет так убиваться.

— Мы сильно задержались тут.

Купец посмотрел на солнце.

— Верно. Но я своё уже собрал, дед тайник не выдал. Доспех одевать пока не буду, нет сил его таскать.

Тут из дома вышел жрец с тяжёлым на вид мешком и мальчишка с большой сумкой. Жрец потащил мешок в повозку бормоча, что теперь точно с голода не помрём. Мальчишка принёс сумку и опять ушёл в дом. Вернулся он достаточно быстро, одетый в кожаную куртку, плотные холстяные штаны, заправленные в кожаные сапоги и любимую шляпу возчиков с широкими полями. В ножнах на поясе висел кинжал возчиков — серьёзное оружие в умелых руках. Из фургона выбрались наконец довольные купец со жрецом.

— Повозка была готова к дальней поездке, — пояснил купец, — в ней уже лежит всё, что нужно для дороги.

Он явно еле стоял на ногах.

— Садитесь в неё втроём, — поторопил я свой отряд, — я еду за вами. Правит пусть младший. Вы спрячьтесь. Когда будете выезжать из двора, остановитесь, я наши мешки к вам закину и свою саблю, чтобы воротная стража не придралась.

Я ехал в шагах тридцати за повозкой. Солнце уже стояло высоко, хотелось есть. К воротам мы подъехали в полдень, выстояли небольшую очередь и были пропущены без досмотра. Мне пришлось показать грамотку, но на неё только небрежно взглянули. Отъехав от ворот шагов сто, я нагнал свой маленький отряд и поехал первым. Вскоре дорога пошла через лес. Разглядев полянку недалеко от дороги, я решительно свернул в её сторону. Обговорить предстояло многое, поэтому я расседлал Ветра, протёр его шкуру пучками травы и посмотрел, чем заняты мои люди. Купец лежал на одеяле и был бледен. Мальчишка уже разжёг костёр и прилаживал котелок над огнём. Жрец ему помогал. Поймав мой взгляд он бодро пояснил:

— Купцу надо отлежаться. Мы пока кашу с мясом наладим, горяченького поедим.

Я подошёл к купцу и присел рядом с ним.

— Всё хорошо, — улыбнулся он, — слабый я только.

— Остаёмся здесь на ночь, — решил я, — поедим, поговорим.

Заглянув в повозку, я вытащил свою саблю и засунул её за пояс. Затем подтащил седло к лежащему купцу и сел на него. Жрец закончил возиться с котелком, оставил мальчишку поддерживать огонь, и, прихватив из повозки второе одеяло, устроился рядом с нами.

— Нам нужны две лошади, броня для меня и жреца, ножны для моей сабли. Где всё это можно купить, не слишком отклоняясь от нашего пути?

— Ещё для вас двоих нужна одежда, ну и кое что для нас всех, — согласился купец, — Денег хватит. Город, где всё это можно купить, находится в дне пути отсюда. Выйдем завтра рано утром — к вечеру доберёмся.

— Побудем там дня два-три, — решил я, — заодно отдохнём. Хорошо бы в охрану каравана наняться, если будет по пути. Доберёмся до степи, мне пару дел надо закончить. Потом людей наберём. И дальше на восток пойдём.

— Далеко? — спросил жрец.

— Пока вы не скажете, что этих людей вам не жалко.

— Значит до восточной сатрапии, — мечтательно улыбнулся купец, — всегда хотел там побывать.

— А! — сообразил жрец, — У тебя, Хан, значит своих земель нет.

— А если бы и были? Пошёл бы своих резать?

— Ну это дело ясное, — вздохнул жрец.

— Удастся набрать денег, выберем место поспокойнее и там поселимся.

— Лучше в южных герцогствах, — купец даже привстал с лежанки, — они за деньги дают подданство. Жить можно у тёплого моря, язык у них похож на наш, городов много, театр почти в каждом городе.

— Т-е-а-т-р, это что такое? — заинтересовался я незнакомым словом.

— У вас певцы, сказители перед народом выступают?

— Конечно!

— А театр, это специальный дом, где обученные люди, их называют актёрами, выступают перед зрителями, которые сидят на стульях. За вход берут деньги, поэтому актёры очень стараются. Говорят, театр давным-давно придумал один южный правитель, его столицу даже называли культурной столицей мира. Об этом есть книги-рапи, по имени этого самого правителя, но стоят они столько, что не каждый герцог может их купить. Один король даже похвалялся, что у него есть целых три таких книги, и все ему завидовали.

— Мне понравился твой рассказ, — задумался я, — Сколько надо денег, что бы там поселиться и жить безбедно? Пять тысяч золотых нам хватит?

— Десять тысяч на каждого.

Я задохнулся.

— Да нам их просто не провезти такое количество золота по всем землям!

— Мы купим на них камни! — как о чём-то давно задуманном сказал купец.

— Самое время поговорить о камнях, — вставил своё слово жрец, — так что там со Слезами Севера?

— У меня не осталось ни одной, — горько сказал купец, — то что я вам о них рассказал — правда.

Он закрыл лицо руками. Мы со жрецом ждали, когда он справится со своим горем. Вот ведь — жил человек, и неплохо жил, но захотел богатства и лишился всего и всех близких.

— Второй раз не побоишься обрести сокровища? — наконец спросил я.

— Пусть только попадутся мне в руки! — выдохнул купец.

— Кашевар, — принюхался жрец, — у тебя там каша не подгорела?

— Только с того бока, что ты есть будешь! — бойко ответил мальчишка, — Для остальных каша готова, прошу к костру!

Мы ели горячую кашу и жмурились от удовольствия. Мальчишка приготовил полный котелок, но и мы старались. Последним, с сожалением заглянув в опустевший котелок, отвалился жрец. Какое-то время все молчали. Затем со стоном поднялся жрец, и отправил мальчишку мыть котелок в ручье с наказом не подходить, пока не позовут. Когда он безропотно ушёл, я сел к костру и тихо сказал:

— Я никого не хочу неволить.

— А я никого не хочу потерять, — отозвался жрец, — Я в такой компании вообще в первый раз! И деньги я первый раз из рук выпустил, даже не думая о них.

— Мне вы жизнь спасли, — присоединился к нему купец, — хотя ничего должны не были.

— Садитесь к костру, — начал говорить я, вспоминая рассказ деда, — он как раз прогорел, большое пламя и не нужно. Распахните одежду на груди. Кладём руки друг другу на плечи.

Затем я закрыл глаза и начал читать заговор на круг доверия для троих:

— Друг другу на плечи мы руки кладём

Клянёмся горящим пред нами огнём

Отныне мы вместе, как братья, втроём

Теперь друг для друга мы только живём

Я открыл глаза и увидел изменившее цвет пламя костра. Белое и яростное на уже прогоревших дровах. Порыв ветра взметнул искры костра и три из них закружились над нами, а затем, разделившись, подлетели к каждому из нас. Дальше я следил только за своей. Приблизившись к моей коже, искра тихо вошла в меня и я почувствовал тепло, разливавшееся по телу. Пламя костра из белого и яростного опять стало оранжевым и начало гаснуть. Я опустил руки и встал.

— Имя, данное мне при рождении, не принесло мне удачи. Я беру имя, которое дали мне вы. Зовите меня Ханом.

За мной встал купец.

— Мне нравилось моё имя, но слишком многим оно не по душе и я должен назваться по другому. Зовите меня Торгаш. Под этим именем меня точно не будут искать.

Настала очередь жреца.

— Моё прежнее имя осталось в прежней жизни. Говорят, далеко на юге жрецов зовут браминами. Вот и моё имя пусть будет Брамин.

— Здравствуйте, братья Торгаш и Брамин.

— И тебе здравствовать, брат наш Хан.

Обряд закончился, мы сели к почти погасшему костру и подкинули в него веток.

— Кстати, — спохватился я, — а мальчишку как звать?

— Дадим ему возможность выбрать имя, — предложил Торгаш.

— И он назовёт себя Великий Воин, — поморщился Брамин.

— Вот заодно и проверим, насколько он умён.

Брамин ушёл звать нашего возчика.

— Он хороший человек, — улыбнулся Торгаш, — Ты теперь стал Ханом, вот он и нашёл того, о ком заботиться.

— Он такой, — согласился я, глядя на то, как хороший человек тащит мальчишку к костру за ухо.

— Вы поглядите на него, — Брамин отпустил наконец ухо и пинком подтолкнул малого к костру, — подкрадывался к костру как бывалый егерь!

— Егерь, говоришь? — со значением протянул Торгаш.

— Так это, — Брамин посмотрел на меня и улыбнулся, — толково!

— У меня отец егерем был, — потёр ухо мальчишка, — браконьеры убили.

— Будешь Егерем, младшим воином в нашем отряде, — я взглянул на темнеющее небо, — Пора ко сну готовиться. Ветер посторожит, можем спать спокойно. Только оружие под рукой держите. Торгаш и Егерь в повозке, мы снаружи.

Проснулся я рано утром, почувствовав гарь от костра. Мальчишка развёл его на краю поляны, подальше от нас. Над костром уже висел котелок. Я махнул ему рукой, встал и пошёл здороваться с Ветром. Светало. К тому времени, когда наш завтрак был готов, мы успели умыться и подготовиться к отъезду. Торгаш чувствовал себя лучше, чем немало нас порадовал.

Плотно поев, мы покинули гостеприимную полянку и неспешно двинулись в сторону нужного нам города. Я ехал впереди, внимательно осматривая места, подходящие для засады. Не то чтобы я ждал беды, но, как говорил мой дед: Воин всегда настороже, даже если его конь спокоен. Пару раз навстречу нам попадались торговые караваны. Согласно обычаю, мы обменивались новостями. Я рассказывал, что война закончилась, а обрадованные купцы сообщали нам, что дорога впереди безопасна. За день мы до города доехать не успели. Ближе к вечеру Торгаш предложил остановиться отдохнуть на постоялом дворе. Мы неплохо закусили и решили переждать ночь здесь. Егерь ночевал в повозке, а мы сняли две комнаты. Вернее, Торгаш снял, а я о том, что буду спать один в лучшей комнате, узнал уже после того, как мы поели и помылись в местной мыльне. Деньги были отданы, так что слова не имели смысла. Мудрые люди говорят: Зачем спорить о том что уже сделано и не может быть изменено? Выспались мы отменно, выехали на заре и рано утром подъехали к городским воротам. Торгаш прекрасно изобразил мелкого купца, а мы его охрану. Егерь и так смотрелся заправским возчиком.

Первым делом мы отправились покупать коней. Оставив повозку под охраной Брамина и Егеря, мы с Торгашом неспешно прошлись по рядам. Мне очень понравился один серый жеребец, но, поговорив с ним, я узнал, что его хозяина убили и он по нему отчаянно грустит. Неплох был и гнедой, которого продавал старый дед, но ему не понравился Торгаш, так что и его мы не купили. В конце концов моё внимание привлекли два рыжих хулигана-трёхлетки, задиравших друг друга. Когда я подошёл к ним, они покосились друг на друга и тот, что стоял слева, сделал вид, что хочет меня укусить. Но я мысленно прикрикнул на него и он замер. Люди Стен назвали бы это магией, мы же верим в то, что возможность говорить с конями нам подарил общий предок. Заинтересовавшие меня звери оказались братьями-двойняшками, что бывает один раз на десять тысяч, а то и реже. К тому же они были крепкие и здоровые, что случается чуть ли не раз в поколение. Понимали они меня отлично, изъянов у них не было, настала очередь торговли. С сомненьем оглядев пару ещё раз, я уступил место Торгашу.

— Купить обязательно, — прошептал я ему и пристроился у него за правым плечом.

— Сколько просишь за этих двух недомерков? — с сочувствием обратился Торгаш к продавцу.

— Зачем сразу товар ругать? — забеспокоился плотный мужчина, одетый по моде городских чиновников, — Хорошие лошадки! Купец один разорился, вот его имущество город за долги и продал.

— И сколько же монет ты выбросил зря? — покачал головой Торгаш.

— А тебе плохие лошадки на что? — с насмешкой спросил продавец.

— У меня большая псарня в поместье, мясо нужно, — с улыбкой ответил Торгаш, — Да пока его довезёшь, по жаре нынешней, пропадёт, а это и само дойдёт. Ну, хотя бы до половины пути. Так сколько просишь?

Сторговались они на десяти золотых за обоих вместе с седловкой. Мы привели нашу покупку к повозке, где братья решили, кто к кому пойдёт. Конь Брамина согласился на имя “Вихрь”, а скакун Торгаша на “Шторм”. Ветер свысока посмотрел на обоих и отвернулся. Покупка одежды для меня с Брамином времени заняла намного меньше. Переодевшись в фургоне, мы пошли покупать недостающие доспехи и ножны для моей сабли. Ножны нашлись в первой же лавке и я с удовольствием повесил их на пояс. Сабля осталась в фургоне, но носить ножны в руках мне не хотелось. В этой же лавке Брамин углядел доспехи конной пограничной стражи и тут же заявил, что ничего другого он и не хотел. Я же для себя долго ничего не находил. Только в четвёртой по счёту лавке мне приглянулся кожаный доспех с кольчужной подстёжкой. Продавец с улыбкой матёрого степного волка назвал цену. Услышав её, мы с Брамином не сговариваясь развернулись и пошли за Торгашом.

— Хан, — Брамин был очень серьёзен, — лавочник просит много, но доспех стоит раза в три больше. Я видел такой на нашем тысячнике. Это работа гномов.

— Думаешь? — поразился я, прибавляя шаг, — Вопрос в том, есть ли у нас такие деньги вообще. Не забывай, наш путь далёк, так что пусть решает Торгаш.

Завидев нас, Торгаш очень обрадовался:

— Я договорился с караваном, что идёт в нужную нам сторону. Две недели пути, нас будут кормить и по десять серебряных монет каждому. Уходим через час от главных ворот.

— Торгаш, — заговорил я так, что бы никто не слышал, — Там продают кожаный доспех, возможно с гномьей кольчужной подстёжкой. Хозяин просит тридцать золотых.

— Покупаем, — тут же решил Торгаш, — его всегда можно продать много дороже, если денег вообще не останется. Я беру коня, рассказывайте где лавка, встречаемся у ворот.

Брамин пустился в объяснения, я же отошёл к повозке, изо всех сил стараясь не показать своё нетерпение. Наконец Торгаш ушёл и мы неспешно проследовали в сторону ворот. О доспехе мы не говорили, боясь спугнуть удачу неосторожным словом.